Кто же станет Александром Гамильтоном еврозоны?

В этом году мы непременно выясним, есть ли среди политико-бюрократической элиты еврозоны кто-либо, способный назваться новым Александром Гамильтоном. Напомню: именно Гамильтон, первый министр финансов США, сумел убедить своих политических оппонентов в том, что новому федеральному правительству необходимо взять на себя долговые обязательства 13 штатов, в конечном итоге образовавших новые Соединенные Штаты Америки. Лагерь оппонентов возглавлял Томас Джефферсон, тогда занимавший пост госсекретаря, а впоследствии - избранный президентом США. По его мнению, штаты, выплатившие достаточную часть своих задолженностей, не должны были платить за долги своих расточительных соседей. В 1790-м году Джефферсон и Гамильтон заключили договор: первый поддерживает план поглощения долгов, а второй в обмен на это поддерживает идею переноса столицы государства ближе к Вирджинии.

Еврозона сегодня стоит перед похожим выбором. Рынки ясно дали понять, что больше не желают давать в долг расточительным периферийным странам с нулевыми показателями экономического роста по нормальным ставкам, хотя риски региона в целом (судя по проведенному на прошлой неделе в рамках механизма финансовой стабилизации аукциона 5-летних бондов в размере Е5 млрд.) расцениваются как приемлемые. Вероятно, современные гамильтоны и джефферсоны тоже могли бы заключить сделку: долги конкретных проблемных государств каким-то образом берутся на себя еврозоной или ЕС, а Германия (как наиболее ярый противник спонсирования неразумных стран) взамен наделяется правом назвать, какой из ее городов становится новой финансовой столицы европейского региона. Учитывая тот факт, что Берлин перегружен проблемами исторического характера, на звание столицы вполне подошел бы Франкфурт.

И произойдет либо так, как описано выше, либо кризис продолжит свирепствовать, и на сей раз его целью окажется Португалия. Лиссабон пришел к выводу, что страна вряд ли сможет выжить, если за новые заимствования придется платить более 7%. Рынки уже опустили цену португальских облигаций до такого минимума, что доходность бумаг взлетела выше краеугольных 7%, и это не предвещает ничего хорошего запланированному на среду аукциону (проводимого в попытке рефинансировать около Е9,5 млрд. облигаций, истекающих в 1-й половине этого года). Поэтому нет ничего удивительного в том, что 44 из 51 экономиста, опрошенного Reuters, считают, что Лиссабон все же придется спасать.

Если бы глава ЕЦБ Жан-Клод Трише не решил в конце прошлой неделе приступить к покупке португальских облигаций, то распродажа, обвалившая акции национального банковского сектора, оказалась бы более масштабной. Ситуацию для правительства Жозе Сократеша ухудшил Швейцарский национальный банк, заявив, что отныне к облигациям Португалии он будет относиться так же, как к ирландским, и что воспринимать казначейские бумаги в качестве залога он отказывается. А чтобы продемонстрировать, что обычно происходит, когда рынки не понимают всей ситуации, еврокомиссар по внутренним рынкам Мишель Барьне на прошлой неделе опубликовал отчет, в котором призвал держателей банковских облигаций с первоочередным правом погашения взять на себя часть возможных убытков. Да-да, это был тот самый Мишель Барнье, чье слово в сфере регулирования лондонского финансового сектора является решающим.

Все это привело к тому, что Томас Майер, ведущий экономист Deutsche Bank, объявил, что будущая жизнеспособность евро "больше не может расцениваться как нечто само собой разумеющееся". Робкие заявления правительств еврозоны о том, что они сделают все необходимое (без какого-либо конкретного плана или описания намерений учреждений), которые все же могли поддерживать валюту в 2010-м году, в 2011-м уже не будут эффективны и даже могут привести к катастрофе, если только 17 правительств европейских стран не смогут продемонстрировать свои решительные намерения внести изменения в законы о компаниях (в т.ч. и об их банкротстве), чтобы сделать шаг в том же направлении, в котором в свое время Александр Гамильтон повел собственное государство.

Странно, но проблемы Португалии и Испании (доходность гособлигаций последней также взлетела до исторических максимумов), по всей видимости, оказывают положительное воздействие на Германию. Во-первых, ее облигации с рейтингом "ААА" пользуются уверенным спросом у инвесторов, ищущих спасения от рисков периферийных государств. Во-вторых, курс евро резко снизился, что сделало немецкий экспорт товаров промышленного назначения, производство которых, по данным Markit, за год выросло на 18%, более конкурентоспособным. В отличие от европейской периферии, которая продает то же, что и Китай, Германия продает то, что Китай покупает.

Безусловно, Китай покупает себе влияние. Для этого Поднебесная согласна приобретать греческие, португальские и другие аналогичные облигации, тем самым поддерживая правительства стран-эмитентов. Причем, с точки зрения китайского правительства, эти инвестиции не являются такой уж плохой идеей. Падение единой валюты по отношению к доллару автоматически означает ее ослабление к юаню, который более-менее привязан к USD. Это отрицательно сказывается на китайском экспорте в Европу. Также не стоит отметать желания КНР, чтобы еврозона и страны, в нее входящие, провозгласили, что "Китай - это рыночная экономика". Такое заявление существенно затруднило бы введение торговых санкций к Китаю в рамках законодательства ВТО. Пока Поднебесная ничего такого не добилась. Однако по оценкам Ванессы Росси, аналитика Chatham House, государство уже является держателем Е700 млрд. бондов еврозоны, что эквивалентно 10% госдолга европейского региона. Если Пекин в столь трудные времена для заемщиков согласится и далее скупать казначейские облигации, это будет означать лишь то, что в один прекрасный момент он потребует выплат вместо эфемерных выражений благодарности. Если, конечно, на сцену не выйдет европейский Гамильтон и не сделает долги страдающих периферийных государств "достоянием" всего региона.