Европа – это не США

В настоящий момент Европа отчаянно борется с неизбежными и малоприятными последствиями введения единой валюты в странах, чьи экономики сильно разнятся. Однако бюджетный кризис в Греции и риск неплатёжеспособности в Италии и Испании – это только часть проблемы, вызванной появлением единой валюты. Нестабильное состояние крупных европейских банков, высокий уровень безработицы и огромный внутриевропейский торговый дисбаланс (немецкий профицит баланса текущих операций в размере $200 млрд. против совокупного дефицита аналогичного показателя в остальных странах ЕС) – всё это тоже эффекты использования евро.

Европейские политики, которые настояли на введении евро в 1999, проигнорировали предупреждения экономистов, прогнозировавших то, что единая валюта для всей еврозоны – это источник развития серьёзных проблем. Адвокаты евро преследовали цель европейской политической интеграции, полагая, что введение единой валюты станет ещё одним шагом на пути к достижению политического союза в Европе. Их девизом стал слоган «Один рынок, одни деньги», власти были убеждены, что развитие зоны свободной торговли, созданной ЕС, будет успешным только при условии использования единой валюты.
Однако ни история, ни элементарная экономическая логика не поддерживают подобной точки зрения.
Тем не менее, ключевым аргументом, выдвинутым лидерами ЕС и другими защитниками евро, стал тот факт, что если единая валюта прекрасно функционирует в США, то и в Европе будет наблюдаться аналогичная картина. И всё же данный аргумент не учитывает 3 главных различия между США и Европой.

Во-первых, США – это, в сущности, единый рынок труда, где население может мигрировать из областей с высоким уровнем безработицы в места, где с работой проблем нет. В Европе национальные рынки труда разделены ввиду языкового, культурного, религиозного барьеров. Кроме того, не последнюю роль играет членство в союзе и разные системы социального страхования.
Разумеется, некоторые рабочие в Европе всё-таки мигрируют. Однако ввиду отсутствия высокой степени мобильности, которая характерна для США, общий уровень безработицы может быть снижен только в том случае, если страны с высокой ставкой б/р будут проводить монетарное смягчение, что идёт вразрез с использованием единой валюты.

Второе важное различие состоит в том, что США имеют централизованную финансовую систему. Физические лица и компании платят большую часть своих налогов федеральному правительству в Вашингтоне, а не местным органам власти.
Когда рост экономической активности в США замедляется, налоги, выплачиваемые населением федеральному правительству, снижаются, а объём денежных средств, получаемые от властей (на пособия по безработице и другие трансфер-программы) увеличивается. Грубо говоря, сокращение объёма ВВП на каждый доллар в таких штатах, как Массачусетс или Огайо, провоцирует изменения в налогах и трансфертах, которые компенсируют 40% данного сокращения, обеспечивая тем самым определённое финансовое стимулирование.
В Европе, где налоги выплачиваются национальным правительствам, подобная компенсация просто невозможна. По условия Маастрихтского договора ЕС, право на получение налогов и выплату трансфертов закреплено за каждым отдельным государством, входящим в состав Евросоюза. Европейцы не желают переводить средства людям из других стран региона, тогда как в Америке подобная система прекрасно функционирует.

Третье важное различие состоит в том, что согласно положениям конституции, все штаты крупнейшей экономики мира должны проводить балансирование годового оперативного бюджета. Так, денежные средства, которые накапливаются в годы высокой конъюнктуры, затем используются во времена снижения доходов, а общие обязательства штатов по заимствованиям ограничивается такими капитальными проектами, как дороги и школы. Даже такой штат, как Калифорния, который является живым примером финансовой расточительности, сейчас имеет дефицит годового бюджета в размере всего 1% от ВВП.

Ни одна из вышеприведённых характеристик американской экономики не имеет шансов для развития в Европе, даже если бы еврозона стала политическим союзом в совершенно явной форме. И хотя форма политического союза, рекомендованного Германием и другими странами, по-прежнему является неопределённой, она однозначно не будет включать в себя централизованного сбора доходов, как в США, так это будет подразумевать огромное бремя для немецких налогоплательщиков, которые должны будут финансировать правительственные программы в других странах. Аналогичным образом не может быть увеличена подвижность рабочей силы в пределах еврозоны, не могут быть решены проблемы, вызванные проведением единой монетарной политики в странах с разными экономическими условиями, и не может быть улучшен показатель торговой деятельности стран, которые не могут понизить валютный курс, чтобы повысить свою конкурентоспособность.

Наиболее вероятным последствием укрепления политического союза в еврозоне стала бы передача Германии права на контролирование состояния бюджета других стран ЕС, а также права на предписание необходимых изменений в их системе налогов и динамике расходов. Эта формальная передача суверенитета только усилила бы напряжение и конфликты, которые уже существуют между Германием и странами ЕС.